Вчера,после работы заехала в "Книжный двор". На радость себе и Елене С. купила дневники Георгия Эфрона (сына Марины Цветаевой). Я всегда думала, что же стало с мальчиком, который в 16 лет похоронил сам свою маму-самоубийцу. Как он выживал.Записи охватывают период с 1940 до середины 1943 года. В это время у Георгия погиб отец, покончила с собой мать, была арестована сестра. Когда он начал писать дневник, ему было шестнадцать, погиб Георгий Эфрон 7 июня 1944 года в своем первом бою. Могила его неизвестна.
Много неясного в отношениях матери и сына.Неясно и кто был отец Мура. Из воспоминаний Костантина Родзиевича (человека, с которым у ветаевой случился «единственный, настоящий и трудный, неинтеллектуальный роман») :" О том, кто был отцом ребенка, она не сказала никому". Впрочем, Родзевич особенно не настаивал: «К рождению Мура я отнесся плохо. Я не хотел брать на себя никакой ответственности. Думаю, со стороны Марины было ошибкой оставлять эту неясность. Но она так и не сказала мне правды. Я принял для себя наиболее легкое решение, что Мур — сын Сергея Яковлевича».
Фото Константина Родзиевича.
В смерити Цветаевой часто обвиняли Мура: Не допонял,не додал,не защитил...
Но его не осудила мать. Напротив, она все ему простила и заботилась о нем как могла до последней своей минуты. Гораздо труднее, вероятно, было ему самим простить себя. Мур, спустя два с половиной года после смерти матери, в начале 1944 года, студентом Литературного института в нерифмованном своем стихотворении сказал, и, видимо, о себе самом сказал, такие вот горькие слова:
И я говорю себе:
– Иди. Путь далек до тихой гавани,
ибо силы нужны, и бодрость и мужество,
чтобы понять и принять самого себя.
(как вариант:простить и принять).
Из письма Мура:
"Для нашей семьи эта проблема взаимосвязи трех величин: настоящего, прошлого, будущего, - основная проблема. Лишь тот избегает трагедии в жизни, у кого эти величины не находятся в борьбе и противодействии, у кого жизнь образует одно целое". И далее он пишет о том, что Марина Ивановна жила прошлым, будущего она не ощущала: он, Мур, жил настоящим; его отец Сергей Яковлевич Эфрон жил будущим. У них не было этих трех элементов, которые составляют гармонию жизни...
Сестренка Аля,после рождения Мура писала в дневнике: Я рада, что у меня брат, а не сестра, брат как-то надежнее -он счастливый, так как родился в воскресенье и всю жизнь будет понимать язык зверей и птиц и находить клады...
Уже став студентом Литинститута Георгий всегда был опрятен,не смотря на нищету.Из воспоминаний девушки-однокурсницы:
"Мур появился у нас впервые в отличном пиджаке, но когда снял пиджак, то обнаружилось, что подкладка вся висела на ниточке — вся была изорвана. Он ходил в начищенных до блеска башмаках, а подметка была проношена до дыр."
Из статьи Макаренко Светланы "Георгий Сергеевич Эфрон. Горькая участь воскресного принца".
"У Али моей ни одной черты, кроме общей светлости... — говорила Марина — Я в этом женском роду — последняя. Аля — целиком в женскую линию эфроновской семьи, вышла родной сестрой Сережиным сестрам... Женская линия может возобновиться на дочери Мура, я еще раз могу воскреснуть, еще раз — вынырнуть...»
При чтении этих строк перехватывает горло и подступают слезы: Как горько, что «не воскресла, не вынырнула», что нет Продолжения, что Цветаевская звезда и Судьба блещет лишь в стихах, а никак иначе.. Но самое горькое то, что ни точное место гибели Георгия Сергеевича Эфрона, ни дата его смерти до сих пор неизвестны".
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
