|
Маленький отрывок специально для В.Ю.Богачева как свидетельство того, что стОит перечитать всё.
Э.Т.А.Гофман
КРОШКА ЦАХЕС, ПО ПРОВАНИЮ ЦИННОБЕР
"- Лейб-медик, как допустили вы, чтоб у меня умер такой человек! Скажите, как это случилось, как могло это статься, какая была тому причина, от чего умер несравненный?
Лейб-медик весьма заботливо осмотрел малыша, ощупал все места, где раньше бился пульс, провел рукой по голове усопшего, откашлялся и повел речь:
- Мой всемилостивейший повелитель! Если бы я должен был довольствоваться только видимой поверхностью явлений, то я мог бы сказать, что министр скончался от полного отсутствия дыхания, а это отсутствие дыхания произошло от невозможности дышать, каковая невозможность, в свою очередь, произведена стихией, гумором, той жидкостью, в которую низвергся министр. Я бы мог сказать, что министр умер гумористической смертью, однако ж, я далек от суждений столь неосновательных, я чужд страсти объяснять, исходя из физических начал, то, что естественно и неопровержимо покоится на чисто психических началах. Мой всемилостивейший князь, честный муж говорит напрямик! Первопричина смерти министра была заключена в ордене зелено-пятнистого тигра с двадцатью пуговицами!
- Как? – воскликнул князь, гневно сверкнув очами на лейб-медика. - Как? Что вы сказали? Орден зелено-пятнистого тигра с двадцатью пятью пуговицами, который усопший с таким достоинством, с таким изяществом носил на благо государства, - в этом причина его смерти? Приведите мне доказательства или… камергеры, какого вы на сей счет мнения?
- Он должен привести доказательства, или…- воскликнули все семь бледных камергеров, и лейб-медик продолжал:
- Мой славный, всемилостивейший князь! Я это докажу, и потому не надо никакого или! Дело обстоит следующим образом: тяжелый орденский знак на ленте, особливо же пуговицы на спине оказывали вредное воздействие на ганглии станового хребта. И в то же время орденская звезда производила давление на то узловато-волокнистое сращение между грудобрюшной преградой и верхней брыжейной жилой, которое мы называем солнечным сплетением и которое предоминирует в лабиринте прочих нервных сплетений. Сей доминирующий орган находится в многоразличнейших отношениях с церебральной системой, и естественно, что пагубное воздействие на ганглии было также вредоносно и для него. Но разве нерушимое отправление церебральной системы не есть необходимое условие сознания, личности как выражения совершеннейшего соединения целого в едином фокусе? Не является ли весь жизненный процесс деятельностью в обеих сферах, в ганглиональной и церебральной системах? Итак, помянутое пагубное воздействие нарушило функции психического организма. Сперва появились мрачные мысли о тайном самопожертвовании на благо государства через болезненное ношение ордена и тому подобное; состояние становилось всё более опасным, пока полная дисгармония между ганглиональной и церебральной системами не привела к полному исчезновению сознания, полному уничтожению личности. Это состояние мы и обозначаем словом «смерть»! Да, всемилостивейший повелитель, министр уже утратил свою личность и был, таким образом, совершенно мертв, когда низвергался в этот роковой сосуд. А посему причина его смерти была не физическая, а неизмеримо более глубокая – психическая.
- Лейб-медик, - сказал князь с неудовольствием, - лейб-медик, выболтаете битых полчаса, но будь я проклят, ежели понял хоть одно слово. Что вы разумеете под физическим и психическим?
- - Физический принцип, - снова заговорил медик, - есть условие чисто вегетативной жизни, психический же, напротив, обуславливает человеческий организм, который находит двигатели своего бытия лишь в духе, в способности мышления.
- Я все еще, - воскликнул князь с величайшей досадой, - не понимаю вас, невразумительный человек!
- Я полагаю, - сказал доктор, - я полагаю, светлейший князь, что физическое относится чисто к вегетативной жизни, лишенной способности мышления, как это имеет место у растений, психическое же относится к способности мышления. Но ежели последнее в человеческом организме главенствует, то медику надлежит всегда начинать со способности мышления, с области духа, и взирать на тело только как на вассала духа, который должен повиноваться, коль скоро этого пожелает его повелитель.
- Ого! – воскликнул князь. – Ого! Лейб-медик, оставьте вы это! Лечите вы моё тело и отложите попечение о моём духе, который ещё никогда не доставлял мне беспокойства. Вообще, лейб-медик, вы препотешный человек, и, ежели бы я не стоял сейчас возле тела своего министра и не был так растроган, я б знал, как мне поступить. Ну, камергеры, прольём еще слезу над ложем усопшего и отправимся обедать".
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
