Те же лица в Греции. На террасе появляется доктор Илюхин в дорожном плаще.
Доктор Илюхин (торжественно): Ночью решил я покинуть ворота Мадрида, Вышел, укрывшись плащом, не промолвив ни слова. Вряд ли Испании крыши увижу я снова, Вспомнит едва ли о шпаге кровавой коррида!
Нынче, вступивши на берег прекрасный Эвбеи, Сердцем ликуя, спешил в ожидании встречи! Где я скитался, забывши родное наречье?! Как же я жил без друзей, без мечты, без идеи?!
Вы ж обо мне не забыли, хотел бы узнать я? Что за собранье? Для плясок какая причина? Стыд бы почувствовал всякий разумный мужчина Если бы вдруг облачился в подобное платье!
(запахиваясь в пыльный плащ, оглядываясь): Резать быков, пировать… всюду нимфы, гетеры… (замечает мраморную статую в античном стиле (см. выше). Господи! Что это?!!! (в изумленье застывает перед статуей)
Доктор Доронин (вставая с места, радостно): Дайте вина чужестранцу! Рад тебя видеть! Но чем не понравились танцы? В гневе, я вижу, как прежде, не знаешь ты меры…
Доктор Мазайшвили (обиженно): Резал без счета быков я и жирных баранов, Бога попутного ветра просил и сверкающей ночи, Чтоб не кончалось вино, не сомкнулися очи! В жертве подобной богам я не вижу изъянов!
Доктор Жердев (усаживая онемевшего доктора Илюхина, миролюбиво): Пенье и пляски – услада для всякого пира! Лучше садись к нам за стол, как бывало когда-то, Чашу с вином подними за здоровье собрата, Слава богам, да пошлют нам удачи и мира!
Музы и нимфы развлекают пирующих. Застолье продолжается.
|